Заседание ученого совета было назначено на 12 часов дня. Мы собрались в конференц-зале института. Докладчик уже был готов. На демонстрационных стендах висели графики, карты, плакаты с нанесенными на них результатами научных исследований и путь дрейфа. Так вот как выглядела эта льдина, доставившая столько беспокойства и столько хлопот, особенно тем, кто находился на ней в течение последнего года! Я смотрел на фотографии лагеря дрейфующей станции, сжатой льдами, и невольно вспомнил недалекое, но уже ставшее историей прошлое.

Несколько лет тому назад, в этом же зале, мы спорили, куда пойдет льдина, на которой был тогда расположен лагерь Трешникова. Пойдет ли она вдоль восточных берегов Гренландии, как в свое время пошла льдина лагеря папанинцев, или завернет в сторону Канадского арктического архипелага? На столе лежала большая географическая карта. В ее центре нарисован кружок, куда сходились все меридианы и где было написано: «Северный полюс». По синему фону карты змейками шли извилистые линии — дрейфы кораблей, прошедших по Северному Ледовитому океану.

Вот тут проходил «Фрам», здесь дрейфовал «Седов». В правом углу карты шла коричневая линия. Как знакомы изгибы и утлы па этой линии! Это был первый после Отечественной войны дрейф, и каждая линия этого пути была частью жизни отважного коллектива станции «Северный полюс-2», которую возглавлял Михаил Михайлович Сомов.

Если бы спросить каждого, кто участвовал в этом дрейфе, он бы мог рассказать про любой день своей жизни там, на льду. Вот на карте стоит флажок, на котором написано: 31 марта. Это день высадки, начало пути. Стояла морозная погода. Термометр показывал — 38°С. По ночам полыхало северное сияние. А вот июль, август — дрейф идет по прямой линии. Станцию топит весенняя вода. Прбмозгло, сыро, все влажное и мокрое. Кажется, сырость добралась до сердца. Идет время, наступает полярная ночь. Разыгралась полярная стихия. Станцию, словно в нервном припадке, бросает в разные стороны. Ледяное поле ломается, трещины раскалывают лагерь, на него ринулись огромные ледяные валы. Надо переселяться на другое, такое же беспокойное место. Кто скажет, сломает ли лед в новом месте или нет? В конце ломаной, линии стоит другой флажок. Прошел год. Как ждал каждый участник этого дня, дня возвращения на Большую Землю!

Позднее, на другой льдине, в другой части Ледовитого океана плавал коллектив другой станциц — «Северный полюс -3». Возглавлял его Алексей Федорович Трешников. Заранее были вычислены линии дрейфа, и льдина, словно повинуясь этому расчету, пошла по намеченному пути. Но за полюсом она вдруг резко повернула направо и ушла от начертанного пути. И когда все убедились, что расчеты неверны, она вдруг вернулась. Что могло сбить ее в сторону? Ветер? Хребет Ломоносова, этот гигантский каменный водослив, стоящий на пути дрейфующих льдов? Или, может быть, одна из его вершин, о которой еще не знают люди? Может быть, она выше остальных и сбила льдину в сторону?

Сколько еще нерешенных задач! Как много еще нужно сделать, чтобы открыть завесу над тайнами, которые так ревниво бережет арктическая природа! Прошло время. Закончил свой дрейф Алексей Трешников. Сменяются на полярной вахте коллективы, все большие и большие цифры стоят у знакомых букв.

Мы пришли сегодня слушать отчет начальника последней смены молодежнокомсомольской станции «СП-8» —Ильи Романова. Молодежь включилась в дрейф. Высокого роста, с обожженным метелями, почти бронзовым лицом и живыми веселыми глазами, Илюша как бы олицетворял собою молодость с ее безудержной смелостью. Казалось, в отместку за все дрейфы злая арктическая природа обрушила на молодежную станцию всю свою силу. В разгар полярной ночи они исковеркали льдину, и Трешникову, тому самому Алексею Трешникову, который когда-то проделал сам этот путь, пришлось прилететь и снимать со льда людей. Ему страна поручила командовать институтом Арктики и Антарктики, возложив на его широкие плечи ответственность за арктическую науку и за жизнь людей там, на льду. Народу сегодня на заседании собралось много. Вот докладчик уже перешел к рассказу о том, как начало ломать станцию. Тут я вспомнил американского исследователя Де-Лонга, который когдй-то писал, что «о зимовке в полярном паке хорошо читать у камина в уютном доме, но пережить такую зимовку — этого достаточно, чтобы преждевременно состариться». Но Илья Романов провел такую же зимовку и не хотел стариться. Он был бодр, смел и по-прежнему молод. Год, проведенный в полярных льдах, принес ему не старость, а крепкую полярную закалку, от этого он только возмужал.

Я слушал. И вдруг представилось... Конференщбал. Люди в пестрых костюмах. Это были герои прошлого... Те, которые первыми начали осваивать Северный морской путь. Это они не боясь пошли в «отчизну ужасов природы и злого чародейства». Сидели поморы в своих темных парадных кафтанах. Тут был и казак Дежнев, первым открывший пролив между Азией и Америкой, и дьяк князя Ивана III Дмитрий Герасимов, первый рассказавший в Европе о том, что можно добраться на кораблях до Китая. Рядом с председателем сидел сам Михаил Васильевич Ломоносов, а по правую руку от него — адмирал Макаров. Пестра одежда собравшихся: черные с белыми манишками и галстуками современные костюмы смешивались с золотыми эполетами, боярскими шубами и кафтанами, все сплелось в какой-то цветистый букет.

Из-за стола поднялся Ломоносов и, обращаясь к докладчику и сидящим молодым полярникам, сказал:

— Русские Коломбы! — он сделал паузу и потом добавил: — Я говорю вам, наши потомки. Вы меж льдами новый путь открыли на Восток, и наша досягнула в Америку держава. Какая похвала российскому народу судьбой дана— прой-
ти покрыту льдами воду! Зело довольны вами мы! Ломоносов закончил говорить и сел. Гул одобрения пробежал по конференц-залу.

Тогда поднялся адмирал Макаров и, разгладив бороду, громко сказал:

— Я всегда думал, что в век машин, стали и пара плавать на деревянных судах так же нелепо, как отказываться от парохода в пользу парусного флота. Ломать надо льды мощными ледоколами. Так был создан ледокол «Ермак». Вы, внуки и правнуки, создали еше большее. Вы расщепили атом и, вложив его в ледокол, как сердце* в грудь человека, создали могучий ледокол «Ленин».Ныне масса кораблей идет по Северному морскому пути. Но сегодня всех, нас интересует, что будет дальше. Я открываю диспут о том, каким будет Северный морской путь в будущем. Кто желает, тот может выйти на эту трибуну и рассказать высокочтимому собранию свои идеи! Он откланялся, снова расправил бороду и сел.

— Прошу слова! — послышался голос из толпы, и молодой человек в клетчатой рубашке вышел на трибуну.

— Я — физик, — сказал он, обращаясь к председателю. — Будущее нашего века принадлежит физике. Физика займет главное место в борьбе с полярным льдом. Ледоколы, машины — это уже прошлое. Механическое разрушение льда — это самый простой и несовременный вид разрушения. Кроме того, энергетически, по затрате энергии, ледокол очень невыгоден. Он подобен огромному клину, который раскалывает ледяное поле словно дрова. Еще когда ледокол раздвигает льды, он использует более выгодную энергетическую схему, но как только он попадает в сплошное ледяное поле, эффект от его разрушения крайне мал. Вы все согласитесь со мной. Представьте себе, что кто-либо стал бы, вместо того чтобы спиливать деревья у корня, нагибать их за вершину до тех пор, пока они не сломаются. Довольно нелепая картина. Вот на таком принципе изгиба целого ледяного поля и работает ледокол. Физика создает совершенно новые способы. Когда мы разрешим вопрос о возможности создания электроники больших мощностей, концентрации больших энергий на достаточно узком пространстве, мы сможем разрушить лед на расстоянии путем специально направленных лучей. Установка, поставленная на суда, даст им возможность без всяких ледоколов прокладывать путь во льдах; они плывут во льдах, даже не соприкасаясь с ледяным покровом. Физика двигается гигантскими шагами вперед. Достигнуто все это может быть достаточно скоро. Я кончил. Физик поклонился и сошел с трибуны. — Да, физике принадлежит первая роль, — согласились все. — Кто еще желает взять слово? — спросил председатель.

— Разрешите мне, — сказал средних лет моряк с серебряным значком подводника на груди. Он не торопясь прошел к трибуне и начал свое выступление так:

— Конечно, сказанное здесь физиком об электронике больших мощностей — вопрос очень интересный и заманчивый, но, мне кажется, будущее плавание по морям, заполненным льдами, в том числе и по арктическим морям, принадлежит не специальным лучам. Нет! — моряк сделал паузу и продолжал: — Зачем при наличии современных средств, а тем более средств будущего плавать среди льдов, ломать суда и затрачивать огромную энергию на их продвижение? Представьте себе, что масса людей собралась в большом зале и все захотят выйти из этого зала, в котором всего одна узкая дверь. Ясно, что получится страшная давка. Вот нечто подобное происходит и при навигации во льдах. Давка льдов и кораблей. А когда нет льдов, бушует море. Шторм, пожалуй, еще хуже! Зачем все это? Можно спокойно, затрачивая небольшое количество энергии, плавать подо льдом. Будущее на Северном морском пути принадлежит подводному флоту. Огромные подводные лайнеры будут проходить подо льдом на безопасной глубине с большими скоростями хода, и им будет совершенно безразлично, какой там наверху лед. Физикам не надо будет искать разрушающих лучей, а достаточно создать аппаратуру, позволяющую ориентироваться в темноте под толстыми льдами. Ни штормы, ни льды подводным лайнерам будут не опасны! Моряк закончил и сошел с трибуны. — Очень интересная идея,— сказал адмирал Макаров. — Кто еще хочет взять слово?— спросил он, обращаясь к присутствующим.

— Я, — ответил чей-то голос из толпы.Вышел одетый в современный костюм немолодой человек лет сорока пяти. Он не торопясь подошел к трибуне и попросил помочь ему развесить чертежи. Затем взял указку и начал говорить:

— Не удивляйтесь тому, что я вам сейчас скажу. Эти идеи не имеют ничего общего с тем, что вы только что слышали. Физик предлагал разрушать льды, моряк— плавать подо льдами. И тот и другой считали лед своим врагом. Я — представитель новой науки, носящей название «ледоведение". Эта наука родилась совсем недавно, хотя ее основы заложил еще Михаил Васильевич Ломоносов.— Ледовед остановился и, сделав поклон в сторону Ломоносова, сказал: — Вам мы обязаны нашей науке о льдах... Теперь эта наука выделена как самостоятельная из разделов других наук: океанографии, гидрологии и геологии. Задачей ее является изучение законов возникновения, развития и исчезновения льда, для того чтобы суметь использовать накопленные знания на пользу человека для решения огромного количества разных технических задач. Посмотрите на эту карту, — и он указал на большую каргу Северного Ледовитого океана. — Сколько тут льда? Миллиарды, десятки, сотни миллиардов тонн. А что такое лед? Это прекрасный строительный материал, крепость которого при отрицательных температурах не уступает даже граниту. Нужны огромные мощности, чтобы его разрушить. Зачем его разрушать? Зачем от него защищаться, когда можно заставить его бороться с самим собой. «Клин клином вышибают», — говорит мудрая русская пословица. Все наши окраинные моря мелкие, это позволит создать из льда барьер, который защитит нашу трассу от напора льда со стороны открытых морей и ледовых массивов. Теперь стоит подуть ветру — и тяжелые многолетние льды, жители Центральной Арктики, спускаются к берегам и захлопывают суда словно в мышеловке, а созданные из тех же льдов барьеры предохраняют иХ от напора льдов. Материал для этого барьера тут же, под руками, бери сколько хочешь. Навали один кусок льда на другой, и оба куска смерзнутся крепче, чем связанные цементом. Вот посмотрите на эти схемы, как это будет выглядеть, — ледотехник показал на свои схемы.

— Здорово! — произнес весь зал.— Но ведь за барьером, где будут плавать суда, каждую зиму будет образовываться новый лед. Как же быть тогда? — спросил кто-то из присутствующих.

— Я ожидал этого вопроса, — ответил ледотехник. — Конечно, зимой здесь будет образовываться лед, но он тонок и не является препятствием даже для современных судов, а мы говорим о судах будущего. Кроме того, уже теперь есть много методов его ослабить и уничтожить. Хотя бы, например, использовать даровую энергию солнца, посыпав трассу, по которой идут суда, мелким шлаком, угольной пылью или песком. Словом, моя идея: лед должен защищать нас от льда! Не торопясь, он снял схемы и пошел на свое место.

— Позвольте и мне высказать свою идею будущего Северного морского пути,— сказал, поднимаясь из-за стола, высокий, несколько сутулый, одетый в гимнастерку человек. Он легкой походкой подошел к демонстрационным стендам и повесил новую схему.

— Я — гидротехник, — сказал он.—Будущее многих инженерных вопросов на нашей планете, а возможно, в дальнейшем, и за ее пределами, принадлежит гидротехнике. Мне представляется, что и будущее Северного морского пути также связано с гидротехникой. Посмотрите вот сюда, — и он указал на схему. — Вы видите? Это водораздел великой сибирской реки Лены. Вот если здесь, — он указал на схеме красную черту, — поставить гигантскую плотину, то это будет самая грандиозная гидростанция во всем мире. Она даст огромное количество энергии и создаст величайшее водохранилище. Сюда в спокойных условиях можно плавать прямо в Охотское море, минуя тяжелые ледовые условия Восточно-Сибирского и Чукотского морей. Льды на водохранилище будут значительно легче. А путь сократится на много сотен миль. Зачем ломать льды, да еще идти по длинному пути, когда можно создать короткий путь, а в придачу получить миллионы киловатт самой дешевой энергии.

  Общественная деятельность, Собственность и право, смена режимов и технологий

Проект гидротехника меня заинтересовал, и я хотел узнать у него одну деталь, как вдруг раздались дружные аплодисменты. Я открыл глаза и увидел, что все аплодируют Илье Романову. Он закончил свой доклад, а я, оказывается, замечтался. Конечно, только в фантастических мечтах можно представить себе, как за один стол сядут потомки и предки. Но самое интересное было в том, что развернувшийся по прихоти фантазии диспут отражал именно те идеи о будущем Северного морского пути, какие сейчас рождаются. Конечно, как говорят, в чистом виде врядли будет осуществляться тот или иной проект.

Но в каждой из предложенных идей есть много интересного и вполне осуществимого. Очевидно, в будущем все они найдут свое воплощение в той или иной части. И огромная плотина на великой, но капризной реке Лене, задержанные льды в районе массивов, подледное плавание и лучи, разрушающие лед. А может быть, и многое другое! Подумай, читатель, какая идея понравилась больше всего тебе? Может быть, ты сам предложишь что-нибудь свое, новое!